Главная Новости Мигель де Сервантес Сааведра. Дон Кихот

Мигель де Сервантес Сааведра. Дон Кихот

Далеко не каждый читал роман «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский», но всем известно это имя – оно давно стало нарицательным. Так называют бескорыстного борца за истину и справедливость.

Герой очередной «фарфоровой истории» – Мигель де Сервантес Сааведра (1547–1616) – автор романа о рыцаре Печального Образа.

Сервантес родился в знатной, но обедневшей дворянской семье. Его отец Родриго зарабатывал на жизнь профессией лекаря, мать, Леонора де Кортинас, славилась своей грамотностью и начитанностью. И сам Мигель с раннего детства был страстным читателем. А песни уличных певцов о подвигах рыцарей заставляли чаще биться его сердце.

Сначала Сервантес учился в колледже иезуитов, потом в городской школе Мадрида, но своей удивительной эрудицией он обязан самообразованию.

Мигель стремился к воинской славе и поступил в полк морской пехоты. Боевое крещение принял в битве с турками при Лепанто. В тот день он болел лихорадкой и мог остаться в каюте, но вопреки всему бросился в бой и получил три огнестрельных ранения. Полгода лечился в госпитале, чудом выжил, но с тех пор уже не владел левой рукой.

Его доблесть отметили: перед отплытием на родину, вручили рекомендательные письма на имя короля. Но они роковым образом обратились против него в Алжире, куда вместе со своим братом он был доставлен пиратами, захватившими галеру.

Из-за писем Мигеля приняли за важную персону и назначили огромный выкуп – 500 золотых эскудо. Несколько раз он пытался бежать, но стражники были бдительны, а предатели, как всегда, вероломны. После четвертой попытки Сервантеса приковали к каменному полу в одиночной камере. Как ни странно, узнику дали перо и бумагу и, сочиняя в этом каменном мешке роман «Галатея», он почувствовал призвание писателя.

Своего бессмертного «Дон Кихота» он начал писать опять же в тюрьме, только испанской, куда попал по ложному обвинению в присвоении денег. Там, среди разбойников, нищих и воров, Сервантесу представился его герой. Бедный идальго Алонсо Кихано, чудак не от мира сего, дни напролет читал рыцарские романы.

Однажды он начистил доспехи предков, назвал себя Дон Кихотом, и отправился совершать подвиги. Он сражается с ветряной мельницей, приняв ее за великана, со стадом овец, решив, что это заколдованная вражеская армия. И в то же время он говорит мудрые речи.

Безумие Дон Кихота – это уловка автора, иначе проповедь о нравственности и добродетелях была бы слишком прямолинейной. Под маской комедии, пародии на рыцарские романы здесь зашифрована Библия гуманиста. Дон Кихот знает, зачем он живёт на земле – чтобы победить зло и вернуть миру давно утраченную справедливость. Подвиг для него – такая же необходимость, как хлеб, вода и дыхание.

История Рыцаря Печального образа нашла отражение в искусстве. Он частый гость на оперной сцене. Театральной легендой стало исполнение его партии Федором Ивановичем Шаляпиным. Он глубоко проникся своим героем и написал в 1912 году: «Дон Кихот – мой идеал! Он напоминает мне дорогую Россию. Сколько у нас донкихотов на Руси!»

На основе романа поставлены спектакли, сняты фильмы, написаны картины, созданы памятники. Дон Кихота с книгой за столом можно встретить и на улице Новосибирска.

Одинокого идеалиста много раз изображал испанский скульптор Сальвадор Фурио. В «Фарфоровых историях» можно видеть две его работы. «Читающий Дон Кихот» выпрямился в полный рост. У него горделивая осанка, а мечтательный взгляд устремлен вдаль. Он размышляет над книгой. А может быть, задумался о даме своего сердца – Дульсинее Тобосской?
«Дон Кихот, дающий клятву» держит в руке шпагу – принадлежность дворянина. Помимо боя шпага использовалась для ритуала клятвы. Подняв клинок, Дон Кихот даёт обет помогать всем слабым, обиженным и угнетённым. У его ног мы видим книгу, а рядом лежит бритвенный тазик, который он называет волшебным шлемом Мамбрина.

Меняются эпохи и поколения, а Дон Кихот, созданный лёгким пером и трудным опытом Сервантеса, по-прежнему призывает под свои знамена.

Потому что рыцарство и честь
Всё равно на белом свете есть (М. Алигер)

Фарфор нас восхищает, а книга просвещает. Какие книги, такие и фарфоровые истории. Читайте и наслаждайтесь!

Ирина Фомичёва, главный библиограф