Если вас ограбили, или вы спустили деньги за карточным столом, или просто задержались в позапрошлом веке дольше, чем планировали, не расстраивайтесь! В Сибири всегда найдется способ подработать. В августе это можно сделать, отправившись в тайгу за кедровым орехом. Главное, не пропустить момент, когда деревня – одна за другой – отправляется шишковать.

Сначала какой-нибудь охотник привезет из тайги с десяток шишек, раздаст их детишкам, и вот уже пошла гулять по деревне молва, что орех созрел. Как писал один из журналистов в конце позапрошлого столетия: «Городской обыватель, соединенное произведение душной квартиры, канцелярии, прилавка и учебной программы – чувствует наступление шишкового сезона уже тогда, когда шишки сбиты и, частью “распаренными” в печи, а частью свежими – появились на всех городских перекрестках в продаже правильными пирамидками в четыре штуки (“на копейку”), десятками, а на базарном привозе и целыми кулями. Для деревенского же человека и для того класса горожан, который примыкает по своему образу жизни и труда к селу, “шишкование” началось гораздо раньше… Накануне назначенного дня, с ночи стоят в запертых дворах вполне готовые, запряженные и снаряженные телеги, и утром, по данному знаку, все ворота распахиваются и начинается бешеная скачка к кедровнику, чтобы занять заранее назначенные места».

В деревнях, где есть собственный кедровник, сбор шишек регулируется сельским сходом, на котором выбирается общий день выезда. Смело отправляйтесь на такой сход: там всегда найдется немощный сельчанин, вдовушка или еще не старая вековуха (одинокая баба без мужика), чей пай на промысел можно выкупить. Главное, договориться об оплате после сбора и продажи урожая, но тут всё зависит от ваших способностей торговаться! Собираясь в тайгу, важно правильно одеться, лучше всего в платье из замши диких коз – оно очень прочное и не раздирается о сухие ветки, как другая одежда. Приготовьте в дорогу боек (специальную палку для того, чтобы сбивать шишки), лучше всего из рябины – они легкие, крепкие и удобные. И не забудьте захватить переметные сумки и мешки (таковые обязательно отыщутся у сельской вдовушки) и договориться с возчиком, который зарабатывает вывозом собранного урожая.

Для путешественника, не озабоченного необходимостью зарабатывать, простого стороннего наблюдателя, в первый день сбора шишки открываются поистине живописные картины! Предоставим слово очевидцу: «Вот на полянке, близ деревенского кедровника, собрались все “годные души” (то есть платящие подати главы семей) деревни, числом десять. Двоих не хватает вовсе – они не желают участвовать в промысле и продали свои “паи” присутствующим. Третий – в городе; на его место заступает жена, явившаяся по этому поводу в специальном промысловом костюме: полы ватной кофты запрятаны у нее в стеганые на шерсти, теплые шаровары, заменяющие юбку и поражающие многоцветностью и обилием старых заплат. Эта амазонка своего рода бодро присоединяется к общей толпе и садится в принесенную с собой и брошенную наземь корзину с лежащими там двумя мешками. Появление ее вызывает общую веселость. Матрена отшучивается, развязно побалтывая ногами. Тем временем бойцы–мужчины приготовляются: одни снимают азямы и сапоги, другие сверх ситцевой сорочки надевают холщовую и все вообще заправляют подол в шаровары, на малорусский манер, не стесняясь присутствием прекрасного пола. Последний участвует главным образом в качестве собиральщиц: при каждом бойце имеется по два таких собиральщика, или собирательщицы. Сами бойцы вооружены каждый длинным тонким шестом, часто до трех сажень длиной, с веревочной петлей на толстом конце, которая может быть надета через плечо. У иных через другое плечо висит сделанная из березового полена изрядная колотушка. Пестрая толпа из рослых, здоровых мужчин, краснощеких или поблекших женщин и девушек, из подростков и ребятишек стоит, лежит, сидит и бродит по лугу, перекидываясь шутками и деловыми замечаниями. Чувствуется общее оживление и как будто внутреннее напряжение сил в ожидании сигнала, которого еще никто не решается подать.

Но вот уже все бойцы у выбранных дерев. Схватившись за нижний сук, сбивальщик лезет на самую верхушку, стучит по суку колотушкой, бьет шестом по верхушке ветви, обремененной целыми семьями сидящих близнецами черных шишек, и последние увесистым дождем сыплются вниз, стуча, подобно отчетливому, частому топоту бегущего табуна коней. Некоторое время слышны еще ауканья залезших сбивальщиков с потерявшими их в чаще собиральщиками; затем воцаряется редко прерываемое молчание, среди которого слышится резкий, сухой стук колотушек и шестов о кедры, да глухой град падающих шишек. Всеми овладевает лихорадочное стремление в возможно меньший срок обобрать облюбованный кедр, чтобы перейти к другому, еще нетронутому. Иногда сбивальщики сходятся на соседних деревьях, так что шишки одного залетают в район другого. Но ни ссор, ни споров не слыхать – некогда заниматься этими пустяками».

Наблюдать со стороны за сбором шишек весело, но труд этот тяжел и небезопасен. К концу дня даже у бывалых промысловиков ломит спины и мышцы, а у человек изнеженный, городской и вовсе будет разбит напрочь. Как поэтично описывал это состояние один из старых авторов: «долго потом в каждой мышце будут чувствоваться шишки». В зависимости от местности, кедры бывают приземистыми и высокими. На первые можно забраться по сучьям прямо с земли, а для вторых требуется лестница. Конечно, никто не повезет лестницу из дома. Нужно просто срубить молодую ель и приставить ее к кедру так, чтобы верхушка упиралась в нижние ветви. Не ошибитесь и не срубите молодой кедр, иначе можете попасть в очень неприятную ситуацию. Сами крестьяне рубят его только на гробы, да и то для переселенцев такой привилегии нет, лишь для старожильческого населения. Местные же народы и вовсе считают кедр священным деревом: их шаманы вырезают из него свои колдовские посохи. И если заметят, что кто-то срубил дерево (редко, но бывают и такие залетные браконьеры), то расправа последует незамедлительно.

Если кедровник близко, то на ночь можно вернуться вместе с крестьянами в их деревню. Сердобольная вдовушка или одинокая вековуха, продавшие вам пай, не откажутся приютить на ночь странника, заплутавшего во времени. Но если промысел далеко от селений, придется жить в тайге несколько дней, а то и недель. В этом случае добытую шишку складывают в большие кучи, чтобы она взопрела, тогда орехи будут лучше отставать от покрывающей их чешуи. Но будьте осторожны! Пар от таких куч приманивает медведей, и косолапые хозяева тайги могут запросто пожаловать к вам в гости на угощение.

Тяжелый и опасный труд – сбор кедровой шишки!

Но и заработок хорош. В губернском Томске пуд кедровых орехов на рынке стоит два рубля с полтиной. Перекупщики по деревням дают рубль, реже полтора, зато приезжают забирать сами. За сезон отдельные лазоки могут заработать до трёхсот рублей – сумасшедшие деньги! Правда, большинство крестьян эти деньги просто прогуливают. С горечью пишет о том современник: «Крестьянин говорит, что орех не хлеб, его Бог дал и потому, что урожай с неба свалился, он не жалеет денег, вырученных от продажи ореха; деньги за орех почти целиком пропиваются; в казенных лавках, во время урожая и задолго до сбора, продажа вина резко увеличивается…. Тянутся в деревни крупные скупщики, приезжающие издалека, из Пермской и Вятской губерний, и начинается горячка, после которой ничего, кроме похмелья не остается».

Но вы-то человек образованный! Вы на обратную дорогу в свой век зарабатываете и не собираетесь шляться по винным лавкам. Правда?

Не забудьте только вдовушке, вас приютившей, подарок на память оставить. Деревенские женщины очень любят яркие цветастые платки. Рекомендую!

Игорь Маранин