Наступает великий праздник. 9 мая — День Победы. Молодое поколение знает о Великой Отечественной войне разве, что понаслышке. По-настоящему с войной столкнулись их прадедушки и прабабушки. Они прошли через этот ужас, много чего пережили, перенесли и горести и радости. Они отстояли нашу землю, отчизну, свободу и нас, своих детей и внуков. За это мы им очень благодарны.  Недавно меня заинтересовал вопрос, была ли в военные годы любовь. Оказывается, — была, да еще какая любовь, ведь на войне все чувства обостряются, так как люди не знали — вернутся сегодня с поля боя или нет и приходилось жить каждую минуту,  как последнюю. Я прочитала много историй фронтовой любви и поделилась ими и своими стихами о войне со студентами химико-технологического техникума.

Любовь и война…Два понятия, казалось бы несовместимые….Но… Июнь 1941 года. Позади школа, выпускные экзамены… Первый в жизни бал, как долго готовились к нему девчонки – шили платья, придумывали прически… А мальчишки, хоть и не признавались, но тоже очень волновались, как он пройдёт, этот бал, кое-кто готовился к первому в жизни признанию в любви, кто-то думал о будущей взрослой жизни, многие готовились поступать в институт или техникум… Но вой сирены, разрывы бомб, рёв моторов прервали мечты, и ещё вчерашние мальчишки и девчонки сразу стали взрослыми. Они шли с документами, но не в ВУЗ, а в военкомат. Поступали на курсы радистов, санинструкторов… и шли, шли на фронт.

 

Памяти отца

Передо мной портрет отца,
Я молодым его не помню…
Он лиха в жизни повидал,
Его желание  исполню.
Поставлю песню о дроздах,
Она звучит в тиши так нежно.
Бежит непрошено слеза…
А за окном весна безбрежна.
Мальчишкой убежал на фронт —
Россию,  Родину спасать,
Свою девчонку у ворот,
Что обещала верно ждать.
Поставил жизнь свою на кон –
Танкист  умелый и отважный,
Когда на мину танк однажды…
В живых остался только он.
Боль. Чернота. Забвенье. Муки.
Вернули к жизни паренька
Сестрички ласковые руки.
Вся жизнь отца – передовая…
В начале – фронт, потом – забой…
Его я часто вспоминаю…
Как рано он обрёл покой….

«Была ли на войне любовь? Была! И те женщины, которых мы встретили там, прекрасные жены. Верные подруги. Кто женился на войне, это самые счастливые люди, самые счастливые пары. Вот мы тоже полюбили друг друга на фронте. Среди огня и смерти. Это — прочная связь. На войне я стал лучше… Несомненно! Как человек я стал там лучше, потому что там много страдания. Я видел много страдания и сам много страдал. И там неглавное в жизни стразу отметается, оно лишнее. Там это понимаешь…

( Саул Подвышенский, сержант морской пехоты).

«…Конечно, там, на фронте, любовь была другая. Каждый знал, что ты можешь любить сейчас, а через минуту может этого человека не быть. Ведь вот, наверное, когда мы в мирных условиях любим, мы ведь не с таких позиций смотрим. У нашей любви не было сегодня, завтра… Уж если мы любили, значит, любили. Во всяком случае, вот неискренности там не могло быть, потому что очень часто наша любовь кончалась фанерной звездой на могиле…»
Нина Ильинская, старший сержант, медсестра

Тростинка

(памяти Валерии Гнаровской и всех женщин, погибших на Великой Отечественной войне)

А была простой девчонкой,

О любви, как все мечтала,

Но ушла на фронт сестрёнкой —

Раненых бойцов спасала.

 

Там, где пули и снаряды

Жизни жали, словно косы,

Не для славы и награды,

Стиснув зубы, спрятав слёзы,

Где ползком, а где бежала

К раненым и уже мёртвым,

«Миленький, терпи», — шептала

Голоском своим нетвёрдым.

 

Не согнулась, не сломилась,

Тоненькая, как тростинка,

С вражеским проклятым танком

Бросилась на поединок…

 

Факелом сгорела ярким,

Стала звёздочкой на небе…

Там, где шли когда-то танки,

Васильки синеют в хлебе.

Смотрю на тебя с неба

 

Пыльное военное лето 1943 года. По центральной улице станицы Ильской бредут пленные красноармейцы. Измученные длинным переходом, голодные. Солнце слепит, пот застилает глаза. Жажда становится невыносимой, похожей на боль. Конвоиры-немцы тоже устали: после пяти часов утомительного марша отяжелели ботинки, больно врезаются в плечи лямки автоматов. У какого-то плетня, под тенистым деревом шелковицы — колодец.
— Хальт! — командует ефрейтор.

Красноармейцы валятся в пожухшую траву. Скрипит колодезный ворот, пленные с завистью наблюдают, как обливаются холодной водой немцы. Когда очередь доходит до них, устраивают вокруг ведра с водой потасовку. Напившись, расселись кто где. Немцы не торопятся. Раскупорили банки с тушенкой. В наступившей тишине звякают ложки фрицев,  да урчат животы военнопленных.

Хмурая тетка, наблюдавшая за происходящим из-за плетня, плюнула с досады и скрылась в хате. Через минуту вынесла буханку хлеба, отщипывая маленькие кусочки, постаралась угостить каждого. Со всех сторон к ней потянулись руки, хлеба не хватило. Тетка смахнула слезу и, сердито бормоча что-то, ушла в хату.

— Ты! – сытый, а потому подобревший конвоир кивнул молоденькому лейтенанту. — Встать! Идить! — Ударом ноги открыл калитку и пропустил пленного вперед.

Хозяйке приказал дать парню еще еды, а то «голодные русиш не дойдут». А в доме, после того как через станицу прошли передовые части оккупантов, хоть шаром покати.

— Корову угнали, из погреба все подчистую вынесли, — качала головой тетка, а лейтенант не сводил глаз с ее красивой чернобровой дочки. Получив в живот тычок железным дулом, даже не поморщился, а уходя, внимательно посмотрел на номер дома.

Спустя несколько дней наши части освободили пленных и лейтенант навестил обитательниц заветного дома. У Ивана было катастрофически мало времени — только объяснился в любви, а уже пора…

От сердца к сердцу протянулась вереница писем «с секретом» — внутри каждого послания Маша находила засушенный цветок. Девушка ждала победу, а вместе с ней — смешного лейтенанта. Но однажды почтальон вместо письма принес извещение на получение денег.

— Целых две тысячи! И от кого такие деньжищи? — радовалась мать.

А у Маши перед глазами всплыла строчка из последнего письма Вани: «Если я вернусь, то буду дарить тебе цветы каждый день, а если меня убьют — тебе пришлют денег, хоть изредка покупай букеты сама. Нет ничего прекраснее в этом мире, чем красивая девушка с цветами. А я буду смотреть на тебя с неба и улыбаться».

Историю о несбывшейся любви своей тети рассказала Валентина Гавриловна Шастина из поселка Ильский Краснодарского края.

Фронтовая любовь

Свинцовый дождь, раскат орудий,
Смерть, заглянувшая в глаза…
Солдатик юный для подруги
Цветочек из-под пуль сорвал.

Она с улыбкою взглянула,
Воткнув в пилотку алый мак,
В глазах, как в море утонула,
Забыв про пули и про страх…

А он уже бежал, стреляя
Проклятых ворогов…Ура-а-а-а!
Споткнулся и упал, не зная —
Она его всю жизнь ждала…

Весна проходит за весною…
Глаза припомнив голубые,
Седая женщина с тоскою
Букет цветов несёт к могиле…

«Прибыли на Первый Белорусский фронт… Двадцать семь девушек. Мужчины на нас смотрели с восхищением: «Ни прачки, ни телефонистки, а девушки-снайперы. Мы впервые видим таких девушек. Какие девушки!» Старшина в нашу честь стихи сочинил. Смысл такой, чтобы девушки были трогательными, как майские розы, чтобы война не покалечила их души.
Уезжая на фронт, каждая из нас дала клятву: никаких романов там не будет. Все будет, если мы уцелеем, после войны. А до войны мы не успели даже поцеловаться. Мы строже смотрели на эти вещи, чем нынешние молодые люди. Поцеловаться для нас было — полюбить на всю жизнь. На фронте любовь была как бы запрещенной, если узнавало командование, как правило, одного из влюбленных переводили в другую часть, попросту разлучали. Мы ее берегли-хранили. Мы не сдержали своих детских клятв… Мы любили…
Я думаю, что если бы я не влюбилась на войне, то я бы не выжила. Любовь спасала. Меня она спасла…»
Софья Кригель, старший сержант, снайпер

«Я уже рассказывала, что у нас служила санинструктором Стукалова Валя. Она мечтала стать певицей. У неё был очень хороший голос и такая фигура… Блондинка, интересная, голубоглазая. Мы с ней немножко подружились. Она участвовала в художественной самодеятельности. Они перед прорывом блокады ездили с выступлениями по частям. На Неве стояли наши эсминцы «Смелый», «Храбрый». Они вели огонь по району Ивановской. Моряки пригласили выступить у них нашу самодеятельность. Валя пела, а ей аккомпанировал старшина или мичман с эсминца Бобров Модест родом из г. Пушкина. Валя ему очень понравилась. В том же красноборском мешке, где была ранена я, ранило в бедро и Валю. Ей ампутировали ногу. Когда об этом узнал Модест, то он отпросился у командира корабля в отпуск в Ленинград. Узнал, в каком госпитале она лежит. Я не представляю где, но он достал цветы, это сегодня можно заказать доставку цветов, а в то время об этом даже не слышали! В общем, с этим букетом роз пришел в госпиталь, вручил Вале эти цветы. Встал на колени и попросил её руки…. У них трое детей. Два сына и дочь». Тамара Овсянникова, связистка

Жены провожали на фронт мужей, девушки – любимых. И ждали…С замиранием сердца ждали весточки, письмеца…
Солдатские письма

Солдатские письма, солдатские письма,
Желанные вести с треклятой войны…
Солдатские письма, солдатские письма,
О, как же вас ждали с чужой стороны!

Смотрели с надеждой в глаза почтальонке —
Не горькую весть принесла ли в избу?
И, вдруг, увидав серый штамп похоронки,
Дрожащей рукой утирали слезу…

В одном доме — радость, в другом доме — горе…
Здесь — выжил, но ранен, там — геройски погиб.
И реки страданий, а горечи — море…
И ждать, вот уж, кажется, больше нет сил.

Солдатские письма, солдатские письма,
Читали всем миром по тысячу раз…
В них боль и надежда, стремление к жизни,
Проклятья врагу, боль и ярость подчас…

Солдатские письма — треугольники жизни,
Посланники верной солдатской любви…
………………………………..
Салютов победных весенние брызги —
Вечная память погибшим в войне!

 

«Мы вместе с мужем ушли на фронт. Вдвоем.
Я многое забыла. Хотя вспоминаю каждый день…
Кончился бой… Не верилось тишине. Он гладил траву руками, трава мягкая… И смотрел на меня. Смотрел… Такими глазами…
Они ушли группой в разведку. Ждали их два дня… Я не спала два дня… Задремала. Просыпаюсь оттого, что он сидит рядом и смотрит на меня. «Ложись спать». — «Жалко спать».
И такое острое чувство… Такая любовь… Сердце рвется…
Я многое забыла, почти все забыла. А думала, что не забуду. Ни за что не забуду.
Мы уже шли через Восточную Пруссию, уже все говорили о Победе. Он погиб… Погиб мгновенно… От осколка… Мгновенной смертью. Секундной. Мне передали, что их привезли, я прибежала… Я его обняла, я не дала его забрать. Хоронить. В войну хоронили быстро: днем погиб, если бой быстрый, то сразу собирают всех, свозят отовсюду и роют большую яму. Засыпают. Другой раз одним сухим песком. И если долго на этот песок смотреть, то кажется, что он движется. Дрожит. Колышется этот песок. Потому что там… Там для меня еще живые люди, они недавно были живые… Я вижу их, я с ними разговариваю… Не верю… Мы все ходим и не верим еще, что они там… Где?
И я не дала его тут же хоронить. Хотела, чтобы еще была у нас одна ночь. Сидеть возле него. Смотреть… Гладить…
Утром… Я решила, что увезу его домой. В Беларусь. А это — несколько тысяч километров. Военные дороги… Неразбериха… Все подумали, что от горя я сошла с ума. «Ты должна успокоиться. Тебе надо поспать». Нет! Нет! Я шла от одного генерала к другому, так дошла до командующего фронтом Рокоссовского. Сначала он отказал… Ну, ненормальная какая-то! Сколько уже в братских могилах похоронено, лежит в чужой земле…
Я еще раз добилась к нему на прием:
— Хотите, я встану перед вами на колени?
-Я вас понимаю… Но он уже мертвый…
— У меня нет от него детей. Дом наш сгорел. Даже фотографии пропали. Ничего нет. Если я его привезу на родину, останется хотя бы могила. И мне будет куда возвращаться после войны.
Молчит. Ходит по кабинету. Ходит.
— Вы когда-нибудь любили, товарищ маршал? Я не мужа хороню, я любовь хороню.
Молчит.
— Тогда я тоже хочу здесь умереть. Зачем мне без него жить?
Он долго молчал. Потом подошел и поцеловал мне руку.
Мне дали специальный самолет на одну ночь. Я вошла в самолет… Обняла гроб… И потеряла сознание…»
Ефросинья Бреус, капитан, врач
Младший лейтенант Николай Белохвостик… Ой, смотрите, покраснела я вся, а уже бабушка. А тогда были молодые годы. Юные. Я думала… Была уверена… Что… Я никому не признавалась, даже подруге, что в него влюблена. По уши. Моя первая любовь… Может, и единственная? Кто знает… Я думала: никто в роте не догадывается. Мне никто раньше так не нравился! Если нравился, то не очень. А он… Я ходила и о нем постоянно думала, каждую минуту. Что… Это была настоящая любовь. Я почувствовала. Все знаки… Ай, смотрите, покраснела…
Мы его хоронили… Он лежал на плащ-палатке, его только-только убило. Немцы нас обстреливают. Надо хоронить быстро… Прямо сейчас… Нашли старые березы, выбрали ту, которая поодаль от старого дуба стояла. Самая большая. Возле нее… Я старалась запомнить, чтобы вернуться и найти потом это место. Тут деревня кончается, тут развилка… Но как запомнить? Как запомнить, если одна береза на наших глазах уже горит… Как? Стали прощаться… Мне говорят: «Ты — первая!» У меня сердце подскочило, я поняла… Что… Всем, оказывается, известно о моей любви. Все знают… Мысль ударила: может, и он знал? Вот… Он лежит… Сейчас его опустят в землю… Зароют. Накроют песком… Но я страшно обрадовалась мысли, что, может, он тоже знал. А вдруг и я ему нравилась? Как будто он живой и что-то мне сейчас ответит… Вспомнила, как на Новый год он подарил мне немецкую шоколадку. Я ее месяц не ела, в кармане носила.
Бомбы летят… Он… Лежит на плащ-палатке… Этот момент… А я думаю, что хорошо, если он знал о моей любви. Ненормальная. Подошла и его поцеловала. Никогда до этого не целовала мужчину… Это был первый…»

 

Эхо

Здесь когда-то гремели орудия,
Танки рвали на клочья землю,
Смерть косою страшной орудуя,
Жала жизни, как пшеничные стебли.

Небо в черных крестах распятое
Омывало слезами раны,
И неслись злобной силе проклятия,
Но остались в памяти шрамы…

До сих пор до нас эхо доносит
Вой снарядов, крик вдов и детей.
И солдаты прощения просят
У любимых, сестёр, матерей…

Что погибли в бою неравном,
Не успев даже чиркнуть: «Прощай».
Не забудем о подвиге славном,
И сжимает сердца нам печаль…

Где солдаты, вгрызаясь в землю,
Прикрывали друг друга плечом,
Маки алые памяти внемля,
В тишине охраняют их сон.

До сих пор до нас эхо доносит…

 

«В 1944 году, когда прорвали и сняли блокаду Ленинграда, соединились Ленинградский и Волховский фронт. Мы освободили Великий Новгород, Псковскую область, вышли на Прибалтику. Когда освобождали Ригу, было время затишья перед боем, мы устроили песни-пляски, и к нам пришли летчики с аэродрома. Я с одним потанцевала. Была строгая дисциплина: в 10 часов старшина командовал «отбой», и солдаты строились на проверку. Ребята с девочками попрощались, пошли. Солдат, с которым мы танцевали, спрашивает: «Как звать тебя?» – «Зина». – «Зина, давай обменяемся адресами. Может, кончится война, живы останемся, встретимся?». Я ему дала адрес бабушки…
После войны, работая пионервожатой, прихожу домой, смотрю, бабушка стоит у окна, улыбается. Думаю: «Что такое?» Открываю дверь, стоит летчик Анатолий, с которым мы танцевали. Он закончил войну в Берлине, сохранил адрес и приехал. Когда мы с ним расписались, мне было 19, а ему 23 года. Так я попала в Москву, и мы прожили вместе всю жизнь». Зинаида Иванова, связистка
Любовь — это именно то чувство, которое поддерживало в трудные минуты наших солдат, вдохновляло  их и заставляло совершать великие поступки. Ради этого чувства, ради любви, хотелось жить.

 

Время неумолимо

Вот еще одно окно осиротело,
Дождь омоет пыльное стекло,
Ветер скрипнет створкою несмело,
Нет солдата…время истекло.

Он, окинув взглядом, попрощался
С тёплою и радостной весной,
А потом к родной земле прижался,
Лишь награды он не взял с собой…

Это всё, что я хотела вам рассказать о любви и о войне. Пусть ваша любовь никогда не узнает разлуки смертью…Любите и будьте любимыми!

Любовь нас возвышает над другими,
Её всю жизнь мы бережно храним,
Не дай же, Бог, нам сделаться чужими,
Люби, мой друг, взаимно будь любим!

 

Я благодарна ребятам за то, что они прониклись этой темой, сидели не шелохнувшись, лишь иногда утирая выступившие слёзы.

«Мероприятие безумно понравилось, было очень интересно слушать о том, как нам рассказывали о войне, о любви! Еще отдельное спасибо Инге Викторовне за душевное, проникновенное повествование…» НХТК, 271 группа.

«Взята для проведения не избитая, лучшая тема о войне. Оформление и подборка материала бесподобно. Надо повторить. Спасибо огромное». С уважением, Калашникова Нина Михайловна, актриса творческого объединения «Открытый занавес».

Поздравляю всех с Великим праздником – Днём Победы!

Начальник отдела обслуживания

 Инга Гвоздь

 

• Любовь и война